Заложники любви. Пятнадцать, а точнее шестнадцать, интимных историй из жизни русских поэтов - Анна Юрьевна Сергеева-Клятис

ни ее предательства, что рана, нанесенная ему этими переживаниями, никогда не затянется. Последние стихи, написанные в альбом Наталье Ивановой, датированы 1832 годом:

Что может краткое свиданье

Мне в утешенье принести,

Час неизбежный расставанья

Настал, и я сказал: прости.

И стих безумный, стих прощальный

В альбом твой бросил для тебя,

Как след единственный, печальный,

Который здесь оставлю я.

Виделись ли они после этого, — неизвестно. Лермонтов ушел из Московского университета весной 1832 года и отправился в Петербург. В его планы входило перевестись в Петербургский университет, но там не захотели зачесть два года учебы и предложили снова поступить на первый курс. Становиться вечным студентом Лермонтову вовсе не хотелось. Но он попал в еще более суровую переделку, предпочтя закрытое военное учебное заведение — Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, откуда вышел в 1834 году корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк. Дальнейшая жизнь его, связанная с петербургским высшим светом, как кажется, не соприкасалась со скромной жизнью Натальи Федоровны Обресковой, которая протекала, в основном, в провинции — Курске, потом Харькове. Во всяком случае, он не мстил ей за свое поруганное чувство, как Сушковой, может быть, потому, что все угрозы были уже произнесены в стихах, а образ легкомысленной и непостоянной Натальи Загорскиной до неразличимости совпал в его собственном сознании с неверной возлюбленной его юности. Для художника жизнь, проживаемая в искусстве, не менее реальна, чем действительные события, из которых строятся их биографии.

Несмотря на то, что Наталья Федоровна Иванова не оправдала ожиданий молодого поэта, несмотря на то, что он страдал и долго не мог забыть ее «измены», а может быть, как раз вследствие этого, ее имя прочно слилось с именем Лермонтова и — осталось в истории, где, казалось бы, вовсе не было места обыкновенной женщине с обыкновенной судьбой. Лермонтовское предсказание сбылось на удивление буквально:

Когда я буду прах, мои мечты,

Хоть не поймет их, удивленный свет

Благословит; и ты, мой ангел, ты

Со мною не умрешь: моя любовь

Тебя отдаст бессмертной жизни вновь;

С моим названьем станут повторять

Твое: на что им мертвых разлучать?

Стихи М. Ю. Лермонтова из «Ивановского цикла»

* * *

Когда одни воспоминанья

О днях безумства и страстей

Наместо славного названья

Твой друг оставит меж людей,

Когда с насмешкой ядовитой

Осудят жизнь его порой,

Ты будешь ли его защитой

Перед бесчувственной толпой?

Он жил с людьми как бы с чужими,

И справедлива их вражда,

Но хоть виновен перед ними,

Тебе он верен был всегда.

Одной слезой, одним ответом

Ты можешь смыть их приговор,

Верь! Не постыден перед светом

Тобой оплаканный позор!

Н. Ф. И...вой

Любил с начала жизни я

Угрюмое уединенье,

Где укрывался весь в себя,

Бояся, грусть не утая,

Будить людское сожаленье;

Счастливцы, мнил я, не поймут

Того, что сам не разберу я,

И черных дум не унесут

Ни радость дружеских минут,

Ни страстный пламень поцелуя.

Мои неясные мечты

Я выразить хотел стихами,

Чтобы, прочтя сии листы,

Меня бы примирила ты

С людьми и с буйными страстями;

Но взор спокойный, чистый твой

В меня вперился изумленный.

Ты покачала головой,

Сказав, что болен разум мой,

Желаньем вздорным ослепленный.

Я, веруя твоим словам,

Глубоко в сердце погрузился,

Однако же нашел я там,

Что ум мой не по пустякам

К чему-то тайному стремился,

К тому, чего даны в залог

С толпою звезд ночные своды,

К тому, что обещал нам бог,

И что б уразуметь я мог

Через мышления и годы.

Но пылкий, но суровый нрав

Меня грызет от колыбели...

И в жизни зло лишь испытав,

Умру я, сердцем не познав

Печальных дум печальной цели.

К Н. И.......

Я не достоин, может быть,

Твоей любви: не мне судить;

Но ты обманом наградила

Мои надежды и мечты,

И я всегда скажу, что ты

Несправедливо поступила.

Ты не коварна как змея,

Лишь часто новым впечатленьям

Душа вверяется твоя.

Она увлечена мгновеньем;

Ей милы многие, вполне

Еще никто; но это мне

Служить не может утешеньем.

В те дни, когда любим тобой,

Я мог доволен быть судьбой,

Прощальный поцелуй однажды

Я сорвал с нежных уст твоих;

Но в зной, среди степей сухих,

Не утоляет капля жажды.

Дай бог, чтоб ты нашла опять,

Что не боялась потерять;

Но... женщина забыть не может

Того, кто так любил, как я;

И в час блаженнейший тебя

Воспоминание встревожит!

Тебя раскаянье кольнет,

Когда с насмешкой проклянет

Ничтожный мир мое названье!

И побоишься защитить,

Чтобы в преступном состраданье

Вновь обвиняемой не быть!

К***

Не ты, но судьба виновата была,

Что скоро ты мне изменила,

Она тебе прелести женщин дала,

Но женское сердце вложила.

Как в море широком следы челнока,

Мгновенье его впечатленья,

Любовь для него как веселье легка,

А горе не стоит мгновенья.

Но в час свой урочный узнает оно

Цепей неизбежное бремя.

Прости, нам расстаться теперь суждено,

Расстаться до этого время.

Тогда я опять появлюсь пред тобой,

И речь моя ум твой встревожит,

И пусть я услышу ответ роковой,

Тогда ничего не поможет.

Нет, нет! милый голос и пламенный взор

Тогда своей власти лишатся;

Вослед за тобой побежит мой укор

И в душу он будет впиваться.

И мщенье, напомнив, что я перенес,

Уста мои к смеху принудит,

Хоть эта улыбка всех, всех твоих слез

Гораздо мучительней будет.

* * *

Время сердцу быть в покое

От волненья своего

С той минуты, как другое

Уж не бьется для него;

Но пускай оно трепещет

То безумной страсти след:

Так все бурно море плещет,

Хоть над ним уж бури нет!

Неужли ты не видала

В час разлуки роковой,

Как слеза моя блистала,

Чтоб упасть перед тобой?

Ты отвергнула с презреньем

Жертву лучшую мою,

Ты боялась сожаленьем

Воскресить любовь свою.

Но сердечного недуга

Не могла ты утаить;

Слишком знаем мы друг друга,

Чтоб друг друга позабыть.

Так расселись под громами,

Видел я, в единый миг

Пощаженные веками

Два утеса бреговых;

Но приметно сохранила

Знаки каждая скала,

Что природа съединила,

А судьба их развела.

К*

Я не унижусь пред тобою;

Ни твой привет, ни твой укор

Не властны над моей душою.

Знай: мы чужие с этих пор.

Ты позабыла: я свободы

Для заблужденья не отдам;

И так пожертвовал